На озере Ханка

Озеро Ханка всегда привлекало мое охотничье воображение. Под влиянием прекрасных книг Пржевальского и Арсеньева я мечтал побывать в этом охотничьем царстве.

...И мечты сбылись, прошло почти два года, как я работаю в Уссурийском крае, в непосредственной близости от Ханка, в Спасском районе, агрономом. Мне не раз приходилось бывать около заветного озера, ходить по его отлогим заболоченным берегам, ловить рыбу в устье впадающей в Ханка реки Саптахезы. Но попасть на Ханка по время осеннего перелета птиц, в самый интересный для охотника час, как-то не удавалось.

И вот получил я отпуск. Задолго до рассвета Михаил Васильевич — заведующий охотничьим магазином, Георгий Андреевич — местный охотник-старожил, знающий, по его словам, Ханка «как свои пять пальцев», и я на безрессорной, но довольно удобной линейке выехали по направлению к Сантахезским рисовым плантациям.

Георгий Андреевич рассказывал о недалеком прошлом района:

— Смотрите, — показывал он на прилегающие к грейдеру распаханные поля, — тут еще на моей памяти не было ни одного гектара посевов, трава росла в человеческий рост... А диких коз сколько водилось, вы и представить не можете: десятками в день на ружье брали... А вон туда, поближе к рисовым плантациям, совсем еще недавно были непроходимые болота. Птиц там водилось неисчислимое множество. А теперь, смотрите, дорогу какую построили, день и ночь автомобили ходят...

Кончились рисовые поля. Ехать дальше пришлось по заболоченной местности. Местами вода доходила лошадям по брюхо. Порывы ветра пригибали камыши до самой воды и на горизонте открывались блестящие полосы света. А когда ветер затихал, до нас явственно доносились крики птиц. Настроение несколько поднялось: значит, гуси и утки еще не улетели.

— ...«Фю-и-ть»... пронеслась над головой стайка чирков. Михаил Васильевич схватил ружье, но впопыхах запутался и, упустив момент, бухнул, когда птицы были уже шагах в ста.

— Улетели в Спасск! — усмехнулся Георгий Андреевич.

Выстрелы и шутки встряхнули нас. Захотелось быстрее добраться туда, где над серыми камышами мельтешили птицы. Скоро мы с Михаилом Васильевичем убедились, что путешествовать по ледяной воде — дело не особенно приятное. За каких-нибудь полчаса одежда до пояса покрылась тоненьким слоем льда, ноги в сапогах, полных воды, начали мерзнуть. Но охотничье самолюбие и все приближающиеся крики птиц заставляли нас упрямо продвигаться вперед.

Джек, окончательно замерзший, жалобно скулил. А тут появилась еще одна неприятность, оказалось, что к озеру нельзя подойти — везде воды по пояс. Посоветовавшись, берем налево, вскоре приближаемся к длинному узкому озеру, густо покрытому черными точками сидящих на воде уток. Подход очень неудобный — берега открытые. Однако делать нечего. Стараясь не шуметь, с трех сторон пробираемся к озеру. Михаил Васильевич по грудь влетел в воду и пытался выбраться из неприятного места.

Раздалось испуганное кряканье уток, стайки птиц срываются с озера, но многие остаются на месте. Хорошо... Значит, не очень боятся. Одна из стаек налетает на Михаила Васильевича, а потом на Георгия Андреевича. Первый безрезультатно дважды пуделяет, а второй красиво снимает шилохвостку. Передо мной шагах в 30 взметнулась пара кряковых. Бах — впустую. Второй... — осечка. Мысленно проклинаю свою недавно приобретенную фузею десятого калибра. Эх, если бы тут была моя испытанная двадцатка...

...А ...вот и на меня несутся утки. Забывая, где я, сажусь... в воду. Мгновенно вскакиваю, но вода уже успела проникнуть всюду. Птицы над головой. Два удачных выстрела, и три шилохвостых летят вниз.

Успех создает хорошее настроение. Даже вода как будто теплее стала. Кладу уток в сетку и спешу в дальний конец озера, где птицы меньше напуганы. Идти тяжело: кочки, вода выше колен...

Приближается вечер, пора возвращаться на стан. Охотничья страсть удовлетворена. Возбуждение спадает и пятикилометровый обратный путь кажется особенно тяжелым. К тому же, рассчитывая сократить дорогу, я пошел напрямик и попал в вязкое болото. Временами останавливаюсь для отдыха и глазами отыскиваю товарищей. Георгий Андреевич подходит к прибрежным ханкайским камышам, а Михаил Васильевич, оказывается, уже находится невдалеке от стана. Небо почти совсем очиститесь от туч, ветер становится еще более острым, колючим. Вода на болоте затягивается тонкой пленкой льда.

Костер, разведенный Михаилом Васильевичем, показывал направление. Еще немного, и я на сухой гривке. Товарищ прыгает вокруг костра — греется. Тут же, прикрытый тулупом, лежит Джек. Бедняга — ему крепко досталось. Через несколько минут и я принимаю участие в танце. Только теперь мне стало понятно, как сильно я замерз.

Ночуем в прйханкайском колхозе Павла Акимовича. Он заядлый рыболов. После ужина пошли разговоры на охотничьи и рыболовные темы. Георгий Андреевич рассказал, как лет 15 назад его захватил на озере тайфун. Утлая лодчонка была мгновенно опрокинута бешеными порывами ветра. Охотника спасли... убитые им гуси: связанные крепкой бечевкой десятка два птиц явились нетонувшим поплавком. Павел Акимович поделился своими воспоминаниями о рыбалке на Ханке и в истоках вытекающей из озера речки Сунгача.

Нам повезло: с полуночи небо затянули тучи. Заметно потеплело. Мы поспешили воспользоваться посланной нам природой милостью. В предрассветных сумерках наша компания, к которой присоединялся Павел Акимович, двигалась по направлению к Ханка. На безымянном озере, соединенном с Ханка узкой протокой, находился плоскодонный досчатый челн Павла Акимовича. Эта довольно ветхая посудина все же оказалась в состоянии поднять четырех человек, что вполне нас устраивало, не надо было в темноте, спотыкаясь о кочки, брссти по болоту...

То спереди, то с боков с громкими криками в воздух подымались стайки уток и уносились в серую мглу. Иногда слышалось тревожное гоготание гусей, до нас доносилось хлопанье их крепких крыльев, и птицы, невидимые нами, улетали. Начинался рассвет. В отдалении слышались поднятые утками шум и возня. Но в непосредственной близости к нам птица не появлялась, хотя уже стало совсем светло. В душу начало закрадываться сомнение: не напрасно ли мы сидим. Быть может, потревоженные птицы будут избегать беспокойного места?

В это время два выстрела, показавшиеся мне чудовищно громкими, нарушили утреннюю тишину. Вслед за ними вокруг послышалось такое частое и громкое хлопанье птичьих крыльев, которое напоминало бурные аплодисменты в переполненном театре. Тысячи птиц взлетали и воздух, бежали по воде, я притаился в камышах и осоке. Крупная стая клоктунов вихрем пронеслась над моей засадой. Выстрелить я не успел. Мои товарищи постреливали довольно часто, но из-за моросящего дождика видимость была плохая, и мне трудно было судить, насколько успешно шли у них дела.

Где-то, совсем близко, раздалось обжигающее слух погогатывание гусей. Едва я успел взвести курки, как из воздушной мглы выплыла стая крупных птиц. Ничего не подозревая, они шли прямо на меня на высоте каких-нибудь 25-30 метров. То ли от волнения, то ли с непривычки обращаться с новым ружьем, я долго, как мне показалось, не мог поймать на мушку переднего гуся. После выстрела дым заволок все, но грузный шлепок упавшей на болото птицы возвестил об удаче.

Убитый гусь оказался очень крупным. Оперение его буровато-серое. Нос черный, большой, у основания окаймленный белой полойкой. По складу тела и длинной шее он походил на лебедя. Таких гусей я раньше не встречал. После я узнал, что это сухонос, или как его часто называют, гусь лебедь, птица, широко распространенная в Уссурийском крае.

Перелет выдался очень хороший: бесконечные стаи и стайки уток проносились над нашими засадами, направляясь к рисовым плантациям.

С полудня погода резко изменилась к худшему: поднялся порывистый, холодный ветер. Дождь перестал, начал изредка падать снежок. Стаи уток и длинные вереницы гусей потянулись к югу. Ночью выпал первый снег. Птица за ночь покинула озеро и прилегающие болота. Охота на водоплавающую дичь кончилась... Волшебный мир игровых автоматов очаровывает азартной атмосферой и заставляет шкалу настроения стремительно взвиться ввысь. Вулкан играть на реальные деньги с выводом регулярно устраивает турниры, в которых тоже можно сорвать солидный куш